Отомстив убийцам семьи, Фрэнк Касл (Джон Бернтал) сжег дом, избавился от модного броника с черепом, отрастил бороду и затаился на нью-йоркской стройке. В дайнере неподалеку ему поступает звонок от хитроумного хакера Микро (Эбон Мосс-Бакрак), живущего в каком-то сарае и прикидывающегося мертвым, чтобы обезопасить свою семью (жена, сын и дочь – точно как у Карателя). Им предстоит запутанное дельце, которое заставит Фрэнка Касла вспомнить второй свой главный кошмар – службу в Кандагаре, где он, кажется, убивал невинных по приказу свыше.
Первый сезон «Карателя» от Netflix пачками собирает зрительское негодование, вызванное трейлером, где обещали едва ли не тринадцать эпизодов круто сваренного экшена с участием пистолетов, автоматов, ножей и прочих Джонов Ву. Выстрелы, впрочем, приходятся в бронежилет: темп и кровожадность сезона абсолютно синхронизированы с аналогичными показателями заглавного персонажа – и когда он выходит на тропу войны (в последних трех сериях), то он выходит на тропу войны. Десять предыдущих – разведка и партизанские вылазки. Если принять факт, что Фрэнк Касл – не машина для убийств, а солдат с посттравматическим стрессовым расстройством, усиленным гибелью семьи, то все встанет на свои места. Придуманная Netflix формула супергероических сериалов, которую можно варьировать, отталкиваясь от темы, а не от конкретного сюжетного строя, работает более-менее безотказно.
Тема «Карателя» – братство. Его Нью-Йорк населен афганскими ветеранами, которые не могут найти себе место на гражданке (исключение – красавчик Билли с лицом Бена Барнса, армейский приятель Касла). Физически или психически покалеченные, они стараются адаптироваться, но сталкиваются с тем, что на родине никто не ценит их подвиг, более того – есть основания полагать, что генералы пили и ели их смерть, прикрывая военной кампанией наркобизнес с Афганистаном. Тут «Каратель» прилежно косплеит «Родину», вводя в игру Министерство внутренней безопасности в лице агента Дины Мадани (Эмбер Роуз Рева), которая интересуется делом Фрэнка Касла. У Мадани иранские корни и военная кампания за плечами, а от Карателя ее, в сущности, отличает только свод внутренних и внешних законов.
Еще в первом сезоне «Джессики Джонс» и во втором сезоне «Сорвиголовы» на Netflix придумали окружать центрального персонажа парой-тройкой двойников: Джессику сопровождали депрессивные типажи или жертвы психологического насилия (пожалуй, до сих пор самая оригинальная тема сериальной комикс-вселенной), Мэтта Мердока – вигиланты, одним из которых оказался Каратель. В сольной истории Фрэнк Касл столкнулся с тем, что приказы отдавать некому, верить никому особенно нельзя, а город настолько напряжен, что молодой солдат начинает взрывоопасную вечеринку. Чтобы чертям совсем тошно стало, масла в огонь подливает старая знакомая Карен (Дебора Энн Уолл), которая переквалифицировалась в журналистку и стала символом утомительного идеализма. В итоге опыт кандагарской гастроли ему приходится применять в Нью-Йорке: он избегает видеокамер, находит человека, который что-то знает, следит за действиями МВБ, обращается к одному армейскому приятелю, ко второму…
Тут сериал сталкивается, пожалуй, с главной проблемой всех супергеройских шоу Netflix, которая не так отсвечивала на первых порах, а сейчас уже бросается в глаза. Тринадцать серий попросту много для тех историй, которые стриминговый сервис рассказывает в формате серьезного и неспешного телекомикса. Компактность сделала бы шоу более поджарым, ушли бы некоторые необязательные арки и надоедливые флешбэки с женой, раньше появился бы нерв, который отчаянно симулировали редкие драки под Тома Уэйтса, когда для настоящей драмы оставалось выдернуть чеку.
Конечно, эффект от возвращения Карателя в большую войну и от финального эпизода во многом следствие этой долгой дистанции, томительного ожидания, которое сообщало про персонажей какие-то драматические подробности (но в основном довольно грубо двигало их к необходимости действовать). Конечно, посвятить целый сезон комикс-сериала ПТСР и армейскому братству далеко не худшая идея, тем более сам персонаж, появившийся в 1974-м, – ребенок войны во Вьетнаме и социальной несправедливости, о которой примерно тогда же снимали великие фильмы гуру Нового Голливуда (в общем, все, что хотел сказать нетфликсовский «Каратель», уже настрелял из пальца скорсезевский «Таксист»). Конечно, харизма и пористые щеки Джона Бернтала рождены для роли Фрэнка Касла, да и к кордебалету не придерешься (хороши и Барнс, и Мосс-Бакрак, и Роуз Рева). Конечно, приятно, что «Карателя» освободили от фирменной игры цветов, которую так навязчиво используют на Netflix в сериалах про других супергероев.
Но, может быть, семейную жизнь Касла не помешало бы продумать поизящнее, а не списать из рекламы мази от боли в спине. Но, может быть, «Моби Дик» в кадре – не самая тонкая и не самая удачная метафора внутреннего мира Касла. Но, может быть, суматоха – не лучший драматургический прием для того, что начиналось как супергеройская версия «Родины». Но, может быть, кровавую карусель действительно стоило пустить пораньше, а не в тот момент, когда сервис уже сам практически предлагает посмотреть что-то другое. Когда Бернтал с придыханием говорит Attaboy, хочется, чтобы с меньшими оговорками этим словечком-талисманом можно было наградить и сам сериал, но что-то постоянно удерживает.
