Оригинал материала опубликован на сайте Vlast.kz. Авторка материла Светлана Ромашкина.
Куандык Бишимбаев долго считался одним из самых перспективных казахстанских чиновников: стал помощником президента в 29 лет, министром в 36. Сын ректора вуза, бывшего депутата мажилиса.
В 2017 году блестящая карьера Бишимбаева прервалась – его задержали по подозрению во взятке, осудили, но вскоре простили. Спустя почти 7 лет бывший молодой и перспективный политик был арестован снова – на этот раз по подозрению в убийстве супруги Салтанат Нукеновой.
Суд начался 27 марта и продлился до 13 мая. Пожалуй, ни один сценарист не смог бы придумать такие неожиданные повороты в этом деле, такие характеры всех участвующих лиц, прописать столь яркие диалоги и фразы, в которых фигурировали Абай, Гитлер, Путин, ясновидящая и Дима Билан. Приоткрылась дверь не только в богатую жизнь элиты, их образ жизни и мышления, но и во всю бездну домашнего насилия, происходящего годами за красивыми фасадами.
Процесс над 44-летним Куандыком Бишимбаевым стал для Казахстана не только первым судом в прямом эфире, но и курсами по повышению юридической грамотности и прививкой от равнодушия.
Но главное: именно во время этого процесса было ужесточено законодательство о насилии – поправки назвали «законом Салтанат». И попытки их противников заблокировать принятие этого закона в этот раз никак не могли увенчаться успехом — общество требовало от властей действий. И власть на изменения пошла, пусть и на минимальные.
Первый суд Бишимбаева: Я не виноват
Куандыка Бишимбаева впервые задержали 10 января 2017 года. В уголовном деле было два эпизода: первый касался строительства стекольного завода – следствие доказало, что Бишимбаев получил взятку в $2 млн, от предпринимателя взамен на участие в этом проекте. При этом посредником выступал его двоюродный брат, который тоже оказался на скамье подсудимых. А при самом строительстве завода было украдено более 1 млрд тенге.
Предъявили экс-министру нацэкономики и получение взятки во время строительства жилья по программе «Нурлы жол». Следователи были убеждены, что на эти деньги – $293 тысяч – Бишимбаев построил дом в Косшы.
После задержания Бишимбаев отказался от дачи показаний, похожая история произошла и во время нынешнего процесса.
В суде Бишимбаев заявил, что не причастен к преступлениям, которые ему инкриминируют, но ему «стыдно за то, что не оправдал доверие президента». Он считал, что во всем виноваты люди, с которыми он работал.
Он попросил прощения сначала у Назарбаева, а затем у народа, отметив, что ему «и стыдно, и больно».
Бишимбаев объяснил, почему весь год не давал никаких показаний: «Я принял решение воспользоваться законным правом дать показания только в суде, на котором будут присутствовать представители СМИ».
В ходе судебного разбирательства его адвокат Салимжан Мусин заявлял отвод следственному прокурору Алибеку Айтжанову.
Бишимбаев был приговорен к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества, однако указом Назарбаева от 13 февраля 2019 года он был помилован, а срок снизили до 4 лет лишения свободы. После этого Бишимбаев направил ходатайство об УДО и вышел на свободу. В заключении он провел полтора года.
Вечером 9 ноября 2023 года из Астаны пришла новость – Куандык Бишимбаев в ресторане убил свою супругу – тогда многие подумали о том, что речь идет о Назым Кахарман, однако они развелись после 14 лет брака и Бишимбаев совершил нике (брак по мусульманским обычаям) с Салтанат Нукеновой, племянницей экс-акима Павлодара Кайрата Нукенова.
На следующий же день журналист Михаил Козачков и несколько блогеров стали делиться инсайдами, выставлявшими убитую не в лучшем свете. Информационная война станет одним из главных лейтмотивов этого процесса. Еще до суда, в феврале, адвокаты Бишимбаева Лейла Рамазанова и Назкен Кусаинова дали резонансное интервью журналистке Гульжан Ергалиевой, которое по идее должно было помочь подсудимому, но, похоже, в массовом сознании обернулось против него.
Из интервью стала понятна основная линия поведения защиты: Салтанат умерла из-за гематомы в мозгу, а не из-за того, что её избил муж. «Куандык так же потерял любимого человека», – неожиданно сказала интервьюеру Рамазанова. «Есть там моменты, но они не говорят, что там есть какие-то побои, истязания, обычная ссора мужа с женой. Нет ни одного видео, где бы он ее бил ногами и кулаками», – добавила Кусаинова, рассказывая о видео, восстановленных с камер наблюдения.
В чем обвиняли Бишимбаева
11 марта начался судебный процесс над Куандыком Бишимбаевым и его родственником Бахытжаном Байжановым, директором гастроцентра, в котором была убита Салтанат Нукенова. Бишимбаев обвинялся по двум статьям Уголовного кодекса – убийстве с особой жестокостью и истязании своей супруги. Байжанов – в укрывательстве и недонесении. Первый мог получить в качестве наказания пожизненный срок, второй – срок заключения до 5 лет.
Гособвинение на предварительном заседании суда сообщило, что Бишимбаев неоднократно избивал гражданскую супругу на почве ревности, запретил ей общаться с родными и друзьями, заниматься какой-либо деятельностью, сделав ее материально зависимой от него.
В августе 2023 года Нукенова, не выдержав систематических избиений, уехала к родителям в Павлодар, однако Бишимбаев убедил ее вернуться к нему, обещал исправиться.
В конце октября он снова ее избил, согласно заключению экспертизы, субдуральная гематома возникла после ударов, полученных Нукеновой за 3-4 недели до ее смерти.
По версии следствия, 8 ноября 2023 года Бишимбаев и Нукенова были на концерте Димы Билана, где между ними произошла ссора. Бишимбаев в холле заведения, принадлежавшего его семье, избил супругу. Нукенова пыталась спрятаться в туалете, но Бишимбаев выбил дверь и продолжил избиение с особой жестокостью, и даже начал ее душить. Остановился только, когда она перестала подавать признаки жизни.
Испугавшись, Бишимбаев позвонил Байжанову и приказал ему распустить персонал, удалить все видео с камер наблюдения, отключить видеонаблюдение, повозить телефон Салтанат по городу.
Байжанов, видя, что Нукенова не подает признаки жизни, не сообщил о преступлении в правоохранительные органы, а позвонил в скорую лишь спустя много часов.
Судмедэкспертиза установила, что обнаруженные телесные повреждения квалифицируются как тяжкий вред здоровью и являются прямой причиной смерти Салтанат Нукеновой.
Бишимбаев заявил, что вину не признает, и попросил открытого судебного заседания. И если в 2018 году это было выступлением только для СМИ, то теперь Бишимбаев попал на все экраны страны – как большие так и маленькие.
Страна глухих
На суде стало понятно, что Салтанат Нукенова могла бы быть жива, если бы не равнодушие людей, работавших на Куандыка Бишимбаева.
Оказалось, что об избиениях знали многие, но не вмешивались «в дела семейные». Маляр под звуки ударов писал администратору: «Надеюсь, его жена жива». Директор гастроцентра Байжанов и администратор уже привыкли к загулам экс-министра и думали лишь о том, как им снова максимально быстро до приезда гостей починить двери, мебель и как списать разбитую посуду. «Отправьте его за границу, чтобы мы могли нормально работать», – писала администратор Байжанову. Даже в тот момент, когда Салтанат умирала (или, по данным экспертизы уже скорее всего скончалась), все думали о том, как быть с банкетами и разбитой дверью. Но не о человеке.
С первых же мгновений выступления Бишимбаева стало понятно, почему он настаивал на суде присяжных и присутствии журналистов. Бывшие и нынешние чиновники крайне редко радуют нас грамотной речью и даром убеждения. Другое дело – Бишимбаев.
Он говорит спокойно, размеренно, и только к концу суда стал нервничать и иногда повышать голос. Это речь образованного, уверенного в себе человека. Весь суд он непрерывно писал записки своим защитникам – трем адвокатам и матери.
Прокуратура настаивала на том, что Бишимбаев не давал показания во время следствия — то он болел, то просто отказывался. Зато он с лихвой восполнил это многочасовым монологом в суде.
Основная его риторика сводилась к тому, что Салтанат Нукенова истерила, ревновала его, не знала, чего хочет, то уезжала в Павлодар, то возвращалась снова в Астану, мучила и «эскалировала его» – Бишимбаев так часто произносил это слово, что эскалироваться начинал сам зритель судебного заседания. Он создавал образ мужа, измученного истеричной женой – на часть аудитории это должно было подействовать.
Он говорил, что у него было всего несколько требований к жене: чтобы вставала с ним утром, готовила и встречала его с ужином. Он дарил ей подарки, вывозил на отдых, а в ответ она мучила его ревностью и неадекватным поведением. Чтобы справиться со всем этим, Бишимбаев давал супруге препарат «Атаракс» (транквилизатор), который ей не прописывали и жаловался, что она много спит.
Бишимбаев и его адвокаты настаивали на том, что истязаний и спланированного убийства не было — смерть Салтанат стала досадной случайностью, кто же знал, что у нее в голове субдуральная гематома. Более того, убитая сама спровоцировала его — унижала, сбросила с себя подаренные им украшения и смыла их в унитаз.
Адвокатка Назкен Кусаинова в начале суда даже пыталась запретить потерпевшей стороне произносить слово «убийство». К слову, у обвиняемого и у потерпевшей стороны было по три адвоката, а у Байжанова – два. Что интересно, женщин на процессе было больше, чем мужчин: судья, прокурор, адвокаты.
Судя по показаниям Бишимбаева, его гражданская супруга умерла из-за того, что будучи нетрезвой, несколько раз лицом упала на унитаз – к концу суда санфаянс был оправдан адвокатами Бишимбаева и виновной стала кирпичная стена, о которую ударилась голова Салтанат, когда обвиняемый «дал пощечину открытой ладонью». Всегда акцентировалось, что подсудимый бил свою жену не кулаком, а пальцами. Видимо, это что-то должно было изменить в ощущениях публики.
Рассказ Бишимбаева сначала мог для кого-то звучать вполне убедительным: Нукенова выпила и падала и падала, а потом они собрались домой, но у лифта она сказала ему что-то такое обидное, что он ударил ее по лицу и несколько раз пнул по ягодице – Бишимбаев много раз настаивал на том, что бил так, чтобы не причинить ей вред. Он знал, что если пнет по ягодицам, то не заденет внутренние органы. После этого Салтанат уснула, а Бишимбаев попросил Байжанова удалить все записи с камер наблюдения. Байжанов не уточнил зачем, потом на суде Бишимбаев объяснял это тем, что «боялся публичности, что видео сольют в интернет».
По просьбе подсудимого Байжанов взял телефон Салтанат и поездил с ним по городу – как объяснил Бишимбаев, он боялся, что приедет брат Салтанат Айтым Амангельды, который видел геолокацию сестры, «и будет опять поножовшина» – в марте Нукенова отправила брату свои фото, на которых были следы избиения. Айтым тогда приехал и была драка, потом брат долго уговаривал сестру уйти от Бишимбаева: в переписке он даже написал ей что «однажды он тебя убьет». Бишимбаев убил ее через семь месяцев после того конфликта. До этого она несколько раз пыталась уйти от него.
Бишимбаев на суде с упорством создавал образ примерного мужа, которого доводила жена, но восстановленные видео с камер наблюдения оказались красноречивее слов: он таскал Нукенову за волосы, бил много раз по лицу и остервенело пинал.
Она не сопротивлялась, даже не пыталась выставить руки вперед. Что происходило в туалете, в котором она закрылась, и по двери которого Бишимбаев нанес более 20 ударов штативом, и в випе, в котором много часов умирала Салтанат, (в нем были найдены следы крови и ни одного отпечатка пальцев девушки), – можно только предполагать.
Мы знаем всё о Нукеновой и ничего о Бишимбаеве
Следствию Бишимбаев не дал пароль от своего телефона, но при этом сообщил пароль от мобильного телефона жены. В итоге айфон убитой был исследован вдоль и поперек (хотя адвокаты подсудимого даже к концу следствия считали, что телефон Нукеновой «изучен в недостаточном объеме»).
В суде было озвучено всё о жизни девушки: её переписка с братом, личные записи, черновики неотправленных писем, переписка с подругами, банковские переводы, её голос даже звучал в суде – в виде отправленных сообщений подругам и помощнице.
Обсуждали её личную жизнь до замужества, с кем она встречалась, сколько тратила, как одевалась и т.д.
Бишимбаев не давал пароль от своего телефона объясняя это тем, что хочет защитить свои личные вещи, свои переписки, интимные фотографии. В этом суде он получил право на приватность, а Салтанат – нет. Словно мало того, что она подвергалась домашнему насилию и мучительно долго умирала, нужно было препарировать всю её недолгую жизнь еще и в суде.
Как сказала адвокат потерпевшей стороны Жанна Уразбахова, «Салтанат не может защитить себя, потому что она убита». Айтым Амангельды настоял на том, чтобы видео истязаний и фотографии тела Салтанат не попали в эфир, однако, адвокат обвиняемого Ерлан Газымжанов случайно «засветил» один из таких снимков.
Адвокаты потерпевшей стороны неоднократно обращали внимание на то, Бишимбаев и его адвокаты очерняли убитую, постоянно говоря о том, что она употребляла алкоголь (по результатам экспертизы количество было незначительным) и нецензурно выражалась. Хотя на представленных материалах дела матерился только Бишимбаев. И плохо о ней говорил только он. При этом, по словам адвоката Джохара Утебекова, очернение жертвы – это процессуальное нарушение.
«В зале суда прозвучало, что Бишимбаев очернял потерпевшую Салтанат. Но у Куандыка не осталось другого выхода: либо он признается в одном из самых тяжелых преступлений, предусмотренных в Уголовном кодексе, что означает для Куандыка положить голову на плаху. Либо рассказывать на суде правду и ничего, кроме правды. В том числе и о Салтанат», – объясняла линию защиты на прениях сторон адвокат Рамазанова.
Она и ее коллеги настаивали на том, что благодаря Бишимбаеву девушка жила пусть и недолго, но весьма благополучной жизнью. Рамазанова и вовсе выдала вот такой удивительный в своей неэтичности пассаж:
«Большинство фотографий уверенной в себе, счастливой и финансово независимой Салтанат в изысканной одежде и украшениях — это результат любви и заботы Куандыка. Она впервые в жизни надела белое национальное платье, ведь никто из поклонников и мужчин Салтанат не предложил ей руку и сердце. Но семейную жизнь она начала с обмана, который стал камнем преткновения и обернулся трагедией 9 ноября».
Бишимбаев ревновал Салтанат не к настоящему, а к прошлому – по его словам, уже после замужества она призналась в том, что несколько лет назад встречалась с известным бизнесменом Раимбеком Баталовым. Бишимбаев воспринял это как обман, после этого признания «ему было стыдно перед этим человеком». Тема причины стыда так и не была раскрыта – результаты психологической экспертизы обвиняемого решили не озвучивать в суде, чтобы не вызвать предубеждение у присяжных. Однако на прениях сторон адвокат Игорь Вранчев утверждал, что у бывшего министра синдром Отелло – маниакальной ревности, — при том, что сам Бишимбаев изменял своей супруге.
Раимбеку Баталову, чье имя Бишимбаев назвал в суде, пришлось записать видео с опровержением того, что он встречался с Салтанат Нукеновой.
В целом в первые дни суда было ощущение, что процесс контролирует не судья Айжан Кульбаева, а адвокаты Бишимбаева: они выбрали тактику «лучшая защита – это нападение», пытались убрать из дела записи с камер наблюдения в ресторане, утверждая, что они получены в обход процедур, намекали на то, что у отца Салтанат Нукеновой были психические проблемы – потерпевшая сторона была к этому готова и предоставила соответствующую справку, опровергающую эти домыслы.
Адвокаты Бишимбаева говорили о том, что следователь мог подделать скрины переписки между Нукеновой и ее подругой Аидой Ахмединой, в которых убитая называет Бишимбаева монстром и рассказывает о том, что он попросил снять ее интимное видео, без которого не отпускал ее – поскольку у семьи Нукеновых были фото с побоями, которые наносил Салтанат гражданский супруг, он считал, что такое интимное видео обезопасит его в будущем от шантажа.
В один из дней защитник Бишимбаева Газымжанов раздал всем присутствующим, в том числе, присяжным, фото со скринами переписки с Салтанат, а потом признался, что он сам их подделал для наглядной демонстрации того, что подделка возможна. Судья этот перформанс не оценила.
Позже судья взяла процесс в свои руки, но в целом не покидало ощущение затянутости, постоянного повторения уже пройденного: так Бишимбаев много раз повторял о том, как тяжело ему было жить с Салтанат, как он “эскалировался”, а адвокаты бесконечно препирались по любому поводу.
К гадалке не ходи
Одним из неожиданных поворотов на суде стало магическое мышление бывшего министра нацэкономики.
Когда Нукенова умирала, Байжанов предложил Бишимбаеву вызвать скорую, но вместо этого бывший чиновник позвонил ясновидящей из Шымкента и попросил ее «посмотреть что с Салтанат». По его словам, она ответила, что все нормально, она устала, девушке нужно просто проспаться. И Бишимбаев на этом успокоился. Он встретился с блогеркой Гульнарой Насырбековой в соседней вип кабинке, пил шампанское.
Сама гадалка в суде заявила, что на звонок Бишимбаева, который, как она утверждает, «был пьян», она ответила, что ему нужно позвонить в скорую. По ее словам, Бишимбаев звонил ей так много раз, что она уже перестала брать трубку.
Во время допроса ясновидящей было два ярких момента: лицо и поза Бишимбаева, который, кажется, разочаровался в картах таро, и эмоциональные вопросы его адвокатки Назкен Кусаиновой – судья пару раз прерывала её, прося перестать кричать на свидетельницу и не оказывать на нее давление. Кажется, что Кусаинову больше всего расстроило, что когда Бишимбаев позвонил гадалке, она не стала раскладывать карты, что тянуло на некачественное оказание услуг. Судья в свою очередь пыталась выяснить у ясновидящей, обладает ли она какими-то способностями, на что та ответила, что у каждого из нас есть что-то такое.
Как оказалось, до этого с ясновидящей экс-министр нацэкономики советовался по бизнесу: куда вкладывать деньги, уточнял у нее, когда отдадут долги и т.д. При этом в своих показаниях Бишимбаев пытался предстать как истинный мусульманин: держит оразу и дважды проводил неке с Салтанат. Кстати, законом запрещен этот обряд, если брак не зарегистрирован официально. В итоге во время суда сделали внушение священнослужителю, проводившему неке.
Днем 9 ноября Байжанов, начинавший подозревать что-то неладное, позвонил своему знакомому врачу-неонатологу, тот посоветовал вызвать скорую. Дальше показания расходятся, но в итоге никто никуда не позвонил (если не считать продолжавшихся звонков к гадалке), а был куплен нашатырный спирт, который не помог привести Салтанат в чувство. Однако это Бишимбаева не обеспокоило.
Битва экспертиз
Поворотным моментом на судебном процессе стало выступление медицинского эксперта Тахира Халимназарова 9 апреля. Он принес в суд манекен головы, на котором маркером нанес повреждения, полученные Салтанат в ночь с 8 на 9 ноября. Его заключение свидетельствовало о том, что Нукенова не могла получить такие увечья от падения об унитаз: «Чтобы появился оскольчатый перелом носа, нужно ударить человека об унитаз», – уточнил он в суде.
Кроме того, Халимназаров заявил, что наносились удары по голове, а также есть признаки «сдавливания шеи». Судья Айжан Кульбаева уточнила у эксперта, если бы черепно-мозговой травмы не было бы, могла бы Нукенова скончаться, потому что была задушена? Он ответил утвердительно.
Сторона защиты подготовилась к выступлению Халимназарова и заявила, что она обратилась к российским экспертам из института имени Пирогова и одному казахстанскому, которые на основе предоставленных документов о вскрытии тела дали несколько иной расклад. Например, говорилось, что субдуральная гематома Нукеновой «могла быть обусловлена локальным патологическим состоянием кровеносных сосудов оболочек головного мозга». Но судья отказалась приобщать эти документы, хотя и разрешила озвучить их выводы.
Выяснилась чехарда с датами заключения у казахстанского эксперта, а что касается российских экспертов, то там произошел еще более неожиданный поворот: так эксперт Эдуард Туманов анализировал фотографии из Бучи и говорил о том, что это инсценировка. Так же он давал заключение о том, что сбитый полицейским шестилетний мальчик был пьян. Второй эксперт Евгений Кильдюшев был со скандалом уволен из Бюро судебно-медицинской экспертизы. Нужно было очень постараться найти экспертов с такой неоднозначной репутацией.
Впрочем, в своем последнем слове Бишимбаев прошелся и по Халимназарову – сказав, что о нем в своих материалах «писали» и Козачков и покойный Бендицкий.
Российские интервьюеры
Кроме российских судмедэкспертов, были привлечены и российские блогеры. Так неожиданно в зале суда совсем ненадолго появилась сначала Ксения Собчак, а затем Наталья Грейс, которую быстро попросили выйти.
Как оказалось позже, Собчак сняла репортаж о деле Бишимбаева и в целом о домашнем насилии в Казахстане, за три дня он набрал 6,5 млн просмотров.
Грейс записала интервью с родителями Бишимбаева, обвиняла препарат Атаракс, который Бишимбаев без рецепта давал Нукеновой, говорила, что нужно изучать мозг обвиняемого, вспоминала ученого Роберта Сапольски, часто защищающего преступников в суде, а в конце зачитала стих собственного сочинения «Отпусти меня, боль», который очень скоро стал вирусным. Комментарии к этому выпуску были отключены. Выпуск посмотрели 830 тысяч человек. Незадолго до вынесения приговора суда Грейс записала еще одно видео, где жаловалась на хейт и говорила, что рисковала жизнью в Астане.
Суд практически сразу же вышел за пределы Казахстана. Тому, возможно, способствовала единая для постсоветских стран проблема домашнего насилия. В социальных сетях появилась масса видео, в которых психологи и другие специалисты обсуждали, психопат ли обвиняемый, были ли у него другие жертвы, как он воздействует на публику, разбиралась его речь, интонации и т.д. Специалисты по физиогномике анализировали показания свидетелей – особенно досталось «этичному вегану» Насырбековой, с которой Бишимбаев днем 9 ноября сидел в випе. Она утверждала, что мало знала его, даже не представляла, что он женат, но они полтора часа о чем-то все же проговорили. А после она прислала Бишимбаеву загадочное сообщение «Ты пахнешь розами». Насырбекова объясняла, что отправляла это другому человеку, в сети же стала популярна версия, что это сообщение связано с идиомой Come up/out smelling like roses, что означает выйти сухим из воды.
12 неожиданных видео
Адвокаты подсудимого пытались отвести от него статью об истязаниях. «Разве три эпизода за год – это систематическое истязание?» – уточнял защитник подсудимого Газымжанов на прениях сторон.
Бишимбаев утверждал, что в ночь с 8 на 9 ноября не бил Нукенову вне камер. Он все время обещал предоставить свой телефон для судебного исследования: айфон побывал даже в пятом отделении КНБ, но там его не смогли вскрыть.
В момент, когда Бишимбаев должен был в суде сообщить свой пароль, он пошел на попятную: в целях безопасности он хотел, чтобы пароль знал только его адвокат. Судья отвергла такое предложение — в этом случае телефон не мог фигурировать в материалах дела. В итоге через день раздумий Бишимбаев все же решился поделиться паролем с прокурором. Поскольку до этого Бишимбаев и его адвокаты неоднократно говорили, что не доверяют следствию, прокурор попросил судью исследовать телефон обвиняемого.
Судья Айжан Кульбаева ввела пароль и нашла в телефоне 12 видео, снятых Бишимбаевым в ту ночь, когда он убил Нукенову.
Это были короткие видео, на которых он 175 раз требовал от Салтанат признаться, что у нее были отношения с Баталовым. Требовал матом, она в ответ клялась, что этого не было – клялась жизнью своих нерожденных детей, своих близких, в какой-то момент от потребовал от нее, чтобы она поклялась своей маткой. В самом конце измученная Салтанат тихим голосом призналась: да, было…
Она говорила ему, что у нее болит голова, просила отпустить ее в туалет, он в ответ заставлял ее голую ползать по полу и что-то искать, обзывал.
У нее в руках была рубашка в крови, она показывала ее Куандыку и говорила: «Это будет доказательство, ты сядешь на 10 лет» (по свидетельству адвоката Дамира Ишмаметова). Эту рубашку следствие так и не нашло. Бишимбаев утверждал, что это была его рубашка и ею Салтанат вытирала лицо.
Судья Кульбаева посоветовала брату Нукеновой не смотреть эти видео, но он не внял её совету и плакал все время просмотра.
Бишимбаев, забывший, что снимал эти видео, начал объяснять суду, что это не его видео, что их кто-то ему подкинул. Впрочем, через час он признал, что «видимо, это снимал я».
Он не помнил видео, но почему-то в своих показаниях всегда помнил, что не бил Салтанат по голове. Как отвечал он адвокату Жанне Уразбаховой на ее вопрос о том, бил ли он Салтанат по голове: «Ну я по лицу наносил удары». «А где лицо по-вашему расположено анатомически?» И Бишимбаев продолжал спорить, что лицо – не часть головы.
Судья спрашивала его, откуда на столе вип комнаты клок волос Салтанат, Бишимбаев отвечал, что он просто погладил ее по голове.
Не менее циничной оказалась обнаруженная переписка в телефоне Бишимбаева. В момент, когда его супруга умирала, он писал девушке, которая была записана в контактах как «Юлия Супер», договаривался о встрече с ней, звонил в баню.
Когда судья начала читать переписку с Юлией, Бишимбаев попросил остановиться, потому что «это личное». Видимо, личного не бывает только у мертвых.
Куда делись улики
Поскольку вся страна (да и многие говорящие на русском языке в мире) впервые смотрела суд в прямом эфире, то сразу много вопросов возникло относительно качества следствия: куда делась рубашка Бишимбаева, почему в випе не было найдено отпечатков самой Салтанат, куда делся нашатырный спирт, – возможно ли что им Бишимбаев или Байжанов стерли все следы, зачем приезжала Насырбекова, тогда как ресторан был полностью закрыт – отказано было даже делегации России, сопровождавшей Путина во время его визита в Астану. Почему на видео на Салтанат одни сапоги, а в суде были продемонстрированы другие. Почему не вся переписка подруги Нукеновой была приобщена к делу – на суде Ахмедина зачитала новые сообщения, касающиеся отношений убитой и обвиняемого. Почему видео с камер наблюдения ресторана восстанавливал не сотрудник органов, а просто нанятый программист.
Более того, на суде Байжанов заявил, что Бишимбаев в СИЗО жил довольно свободной жизнью и они даже встречались в коридоре после отбоя.
Байжанов заявлял о том, что Бишимбаев давит на него и попросил рассадить их подальше в зале суда. Как выяснилось, Бишимбаев на своего дальнего родственника записал имущество – машину, тот же решил, что будет вполне справедливо отдать ее бывшей жене Бишимбаева Назым Кахарман, которая воспитывает их трех общих детей.Она с самого начала разбирательства выступила в поддержку семьи Нукеновых и заявила, что родители Бишимбаева отказались от внуков.
Позже в интервью Ксении Собчак Кахарман сообщила, что во время первого – коррупционного суда узнала, что у ее супруга несколько любовниц, а через месяц после его выхода из тюрьмы они разошлись – при этом Бишимбаев в приступе ярости оторвал крышку от унитаза и бросил ее в Назым Кахарман. Впрочем, в суд на дачу показаний ее не вызывали. Как и не вызвали астанинскую домработницу, которая, судя по всему, следила за Салтанат, когда та ушла от гражданского мужа. При этом зачем-то допросили алматинскую помощницу, которая не смогла рассказать ничего, потому что плохо знала супругов. Насырбекова вместе со знаменитым сообщением о розах отправила Бишимбаеву фотографию, которая не загрузилась в суде, но что это было за фото, мы так и не узнаем. Не допросили Индиру Асанбаеву, из-за которой судя по всему началась ссора Бишимбаева и Нукеновой 8 ноября, не вызвали Юлию Супер, психолога, с которым работала семейная пара, сотрудника охраны президента, который осматривал ресторан, должным образом не изучили телефон Куандыка Бишимбаева.
В целом судья Кульбаева неожиданно быстро свернула допрос свидетелей, а все стороны с этим согласились.
Прокуроры и адвокаты в самом начале судебного заседания выглядели тоже не очень уверенными. Все участники процесса (за исключением обвиняемого) не привыкли к публичности, быстро сбивались с мысли, начинали споры, но постепенно все на глазах зрителя набирались опыта: к концу процесса судья быстро возвращала дискуссию в нужное русло, перестала позволять Бишимбаеву в десятый раз повторять одно и тоже и кричать адвокатам.
Прения сторон
Прения сторон обыватель чаще всего видел в американском кино. В нем адвокаты с талантом ораторов и недюжим актерским мастерством спасали героя или наоборот, наказывали злодея. Поэтому прения сторон по делу Бишимбаева ждали с особым предвкушением.
Первой выступила прокурор Айжан Аймаганова, до этого прославившаяся фразой «Ваша позиция, обвиняемый, понятна, к гадалке не ходи». Заметно было, что прокурор тщательно подготовилась к выступлению, она цитировала Абая и выглядела куда увереннее, чем в начале судебного процесса. Лейла Рамазанова, защищающая Бишимбаева почему-то зачитывала свой текст едва не плача, еще один защитник экс-министра Ерлан Галымжанов сыпал блестящими фразами: «Просто можно отвезти ее за город, убить и закопать в степи, можно было нанять киллера. Но никаких попыток нанять киллера в деле не имеется». В целом защита строилась на том, что Бишимбаев холил и лелеял жену, давал ей деньги, покупал красивые наряды, ну а то, что она умерла – обидное стечение обстоятельств.
Игорь Вранчев разразился речью, из-за которой ему теперь угрожают судебными разбирательствами: «Признав единогласно Бишимбаева виновным и не дав ему шансов выйти на свободу вообще когда либо, вы освободите весь наш Казахстан, весь наш народ от таких элитарных паразитов, благодаря которым у нас на протяжении 30 с лишним лет объявлена независимость, но нет никакого продвижения. Простой народ, простые люди прозябали где-то в нищете, со своими проблемами, а вот эта паразитарная прослойка нашего общества, мы знаем, в какой период возникла и за счёт чего они все стали министрами, крупными бизнесменами и продолжают ими быть.
Посадив одного, вы дадите урок для всех тех, кто смотрит этот процесс. Для всех других «бишимбаевых», которые ждут: выйдет он на свободу или нет. И если он, не дай бог, выйдет на свободу, то вы просто-напросто дадите всем остальным продолжать делать то, что они делали на протяжении всех этих 30 с лишним лет нашей страны: беспредел и полная безнаказанность».
Вранчев отметил, что по заключениям психологов, Бишимбаев нарцисс и садист и это одна из причин, почему он настоял на открытом судебном процессе. По мнению адвоката, обвиняемый и в ходе суда смаковал то, что он совершил: «Не нужно пытаться понять его. Для нас с вами это немыслимый акт жестокости. Для него это был просто обычный четверг. 9 ноября для него обычный день, в котором он видит себя как лучшего представителя человечества и всех остальных как инструменты служения ему и его целям».
Очень эмоциональным было выступление Айтыма Амангельды и очень рациональным – по делу – Жанны Уразбаховой. Потерпевшая сторона настаивала на том, что Бишимбаев и Байжанов пытались избавиться от тела Салтанат Нукеновой, поэтому были стерты все следы в вип кабинке и на обуви Бишимбаева. Обращали внимание на фразу Бишимбаева, сказанную в гардеробе во время концерта Билана, когда Салтанат не могла найти номерок: «Да оставь ты это пальто. Оно тебе уже не нужно».
Но Бишимбаев и Байжанов не смогли сделать задуманное из-за сотрудников охраны президента, которые были рядом из-за приезда в Астану Путина. Был важный вопрос: когда умерла Салтанат. Прокуратура настаивала на том, что это произошло в обед, защита Бишимбаева – что в 18.00-19.00. Прокуратура опиралась на экспертизу, обвиняемый – на показания фельдшера скорой помощи. Который, впрочем отметил, что он не патологоанатом.
Если Салтанат действительно умерла в обед, то получается, что до вечера оба подсудимых обеспечивали себе алиби и пытались замести следы.
При этом на прениях сторон не было единой позиции у стороны обвинения и потерпевших: прокуратура настаивала на прямом умысле убийства, а адвокаты потерпевшей стороны – на косвенном умысле.
В защиту Бишимбаева выступила его мать Альмира Нурлыбекова, она считает, что алкогольному опьянению ее невестки суд не уделил должного внимания – в крови и моче Салтанат было обнаружено минимальное количество алкоголя. По словам матери Бишимбаева, причиной трагедии стала ревность, алкоголь и нервное истощение ее сына. Она признала, что как мать потерпела полное фиаско и попросила не переносить все грехи и беды общества на одного человека, на её Куандыка. Она попросила справедливости и милосердия для сына, отметив, что случившееся стало большой трагедией для ее семьи и семьи Нукеновых — именно в такой последовательности.
Присяжные
Присяжные – не редкость в нашем суде. Так, например, бывшего супруга Баян Алагузовой тоже судили присяжные. В 2016 году он нанес ей ножевые ранения и изуродовал лицо. В итоге получил 9 лет и в 2022 году вышел по УДО. Но впервые суд с участием присяжных шел в прямом эфире. Чтобы на них не оказывалось давление, судья Айжан Кульбаева запретила СМИ показывать их лица в трансляции, однако вскоре канал КТК нарушил это требование и видео разлетелось в соцсетях. После недолго отлучения СМИ вернули в зал заседаний – ровно в тот день, когда процесс посещала российская журналистка Собчак.
Во время процесса один из присяжных заседателей выбыл по состоянию здоровья, а во время просмотра тех самых видео в телефоне Бишимбаева присяжные попросили перерыв, чтобы прийти в себя. Присяжные были главными на этом процессе: к ним обращались все адвокаты, потерпевший Айтым Амангельды и сам Бишимбаев – все пытались склонить их на свою сторону.
В своем последнем слове Бишимбаев говорил, что присяжные – его главная надежда на справедливый приговор, он даже ввернул фразу «я выбрал вас», что выглядело как намек на то, что он наниматель. И Бишимбаев знал о чем говорит – суд с участием присяжных выносит оправдательные приговоры чаще, чем суд без них.
В Казахстане гибридная система – не все отдано в руки десяти присяжных, – судья голосует вместе с ними. Как отмечал адвокат Утебеков, это связано с тем, что при очень низком качестве досудебного расследования, велик риск для правоохранительной системы. Поэтому судья нужен для того, чтобы соблюдался обвинительный уклон. Утебеков также обращал внимание на то, что не стоит судить о судебных процессах с участием присяжных исключительно по делу Бишимбаева – «любой средний процесс с участием присяжных лучше выглядит». Там нет такого затягивания и склок.
Все это несколько странно, при том, что судебное разбирательство должно было быть показательным: понятно, что к делу должны были привлечь лучших следователей, лучших прокуроров и лучшего судью, которой, кстати, на середине процесса стали поступать угрозы.
Последнее слово
Бишимбаев был непривычно краток в своем последнем слове. Впервые за все судебное заседание он обращался к написанному тексту. Он жаловался на следствие, что оно сразу же пошло на поводу у СМИ и блогеров и обвинило его в предумышленном убийстве с особой жестокостью и в истязаниях. Он жаловался на экспертизу Халимназарова, на то, что вокруг него развернута кампания в соцсетях и за этим кто-то стоит. Ему трудно представить, что кто-то может ненавидеть его совершенно бесплатно. Он цитировал Гитлера, считая, что это слова Геббельса, просил присяжных не идти на поводу у пропаганды в соцсетях.
«Я причастен к смерти Салтанат, я виноват в ее смерти, я готов отвечать за это. Я виноват в умышленном причинении тяжкого вреда ее здоровью, который повлек смерть по неосторожности. Не становитесь слепым орудием ненависти, озлобленности и расправы», – попросил присяжных Бишимбаев.
В свою очередь Бахытжан Байжанов заявил, что «может поклясться», что не знал о совершении тяжкого преступления. Ранее он предлагал чтобы его проверили на детекторе лжи.
«Я не просто не понимал – даже не предполагал, что эти действия могут быть восприняты как попытка скрыть преступление. Если бы я действительно осознанно помогал прятать следы ужасного преступления, я бы не стал себя защищать, я бы сам себя не простил», – сказал Байжанов.
Итоги
В понедельник, 13 мая, суд вынес приговор Куандыку Бишимбаеву и Бахытжану Байжанову, оба были признаны виновными, первый получил 24 года лишения свободы, второй – 4.
Трудно переоценить важность этого процесса. Конечно, можно утверждать, что он превратился в мыльную оперу для жителей Казахстана из серии «Богатые тоже плачут», что для кого-то незамеченными прошли паводки и их последствия, но если благодаря этому суду хоть одна женщина уйдет от мужчины, который ее ударит, значит все было не зря.
Принят закон об ужесточении домашнего насилия, – пусть не такой, как хотелось, но все же. Всё больше женщин перестают бояться говорить о домашнем насилии. Первое резонансное дело уже появилось: дипломата Сакена Мамаша его жена Карина обвинила в систематическом насилии на протяжении 10 лет. Женщина сейчас находится в кризисном центре, против ее супруга возбудили уголовное дело.
Мы увидели как идет следствие и суд, как работают адвокаты – ожидается, что в ближайший год будет рекордное количество поступающих на юридические специальности. Процесс рождал «звезд» – эксперта Халимназарова, адвоката Вранчева, прокурора Айжан Аймаганову, он вызвал дискуссию об «адвокатах дьявола» – насколько рьяно нужно защищать своего подзащитного, если он виновен, о том, что не стоит отождествлять обвиняемого и его адвокатов.
Процесс смотрели везде: в школах, в магазинах, в общественном транспорте. Это была важная юридическая и человеческая прививка, которая должна выработать в обществе антитела к насилию.
Понятно, что на вынесении приговора дело Бишимбаева не закончится, будут впереди апелляции, кассации и новые судебные дела – на данном этапе кажется, что будут судиться все против всех.
